 |
Ирыстоны уарзæм нæ мадау!
Йæ сæрыл мах ситдзыстæм тох.
Дардыл æрзилдзыстæм маргъау,
Уæддæр æй нæ кæндзыстæм рох.
Ирыстон – нæ райгуырæн бæстæ,
Ирыстон – нæ фыдæлты зæхх.
Цæуæм ´мæ цæудзыстæм дæ фæстæ... |
|
Геноциды амæттаг уыд Хуссар Ир уал аз,
Ирон наци цыд нырыонг куынæг.
Фыдæзнаг ирон тугæй бафсис нæ зыдта,
Нæма йæ нымайы æгъгъæдыл ныр дæр.
Нæ разагъды фыртты нын мардтой лæгсырдтæ,
Уыд абоны бонмæ нæ фыдæлты каст.
Нæ бартæ уæд райстам, уæвджейæ, нæ къухтæм, -
Ӕрдæгыл куы банцад нæ адæмы цард. |
 |
|
 |
С сумкой на боку и автоматом,
В стоптанных кирзовых сапогах...
Нам тебя оберегать бы свято,
Нам тебя носить бы на руках!
Только нет, не мы тебя, а ты нас,
По земле упрямо волоча,
В час, когда она в огне дымилась,
Выносила на своих плечах. |
|
По извилистой горной тропе,
По заснеженной узкой тропинке
Шел мальчишка, горевший в огне,
И тащил за собою корзинку…
Посиневшие губы его,
На морозе озябшие руки –
Будто в этом пути он давно,
Хоть и шел только третьи сутки… |
 |
|
 |
Згъудеры къуылдымыл
Сау ингæны риуæй
Урс обелиск,
Арты цæджындзау,
Арвмæ рæмудзы.
Арæх урс обелискæн
Йæ цъуппыл æрбады
Æмæ, хъарæггæнæгау,
Сау сынт фæуасы…
|
|
Притеснен был врагами народ наш вовеки,
Истребляли они даже память о нас.
Текли по земле нашей алые реки,
О, когда же наступит возмездия час!..
Нашей нации цвет – сыновей убивали,
Их ждали свободы всю жизнь их отцы
Сколько горя хлебнули и крови пролили,
Но были надеждой всегда мы сильны. |
 |
|
 "Час памяти", организованный учащимися 11 класса под руководством педагога Риммы Плиевой, никого не оставил равнодушным. Школьники декламировали произведения о Великой Отечественной войне, с экрана мелькали документальные кадры, рассказывающие о героизме и патриотизме советского солдата, звучала проникновенная музыка военных лет... "Мы являемся проводниками памяти поколения победителей и должны нести её как хрустальный сосуд, беречь как зеницу ока. Мы склоняем головы перед теми, благодаря которым живем на этой земле", - сказала Римма Плиева. Залина Тедеева выразила благодарность учащимся и их педагогу за нестандартный урок, организованный как «вахта памяти» Великой Отечественной войне: "Спасибо за столь трепетное чтение стихов! Тон, каким вы их декламировали, говорит о том, что они абсолютно близки вашему душевному состоянию…"
|
 В анализе геноцида южнооосетинского народа я использовал архивные документы и, конечно, многочисленные свидетельства очевидцев. Их 40 – 45 лет назад было еще много в Ногире, Беслане, частично в Алагире и во Владикавказе. В моем архиве до сих пор имеются записи, которые я делал со слов очевидцев. Повторю, их было очень много в Ногире, основанном в 1920 году десятками южнооосетинских беженцев. Мне удалось записать в высшей степени интересные сведения от пожилых людей, например, Василия Сиукаева, Хазби Цхурбаева, Антона Хугаева, Сандро Гаглоева, Александра Санакоева и др. К сожалению, этой проблемой, кроме меня, никто не занимался. Мне удалось записать немало интересного и от других беженцев, вернувшихся в силу разных причин в Южную Осетию после предоставления им статуса автономии, т. е. после 1922 г. Среди них можно назвать Х. Гаглоева, В. Техова, А. Чибирова, Д. Цховребова, Н. Цховребова и др. Однако главное в определении геноцида – письменные документы, хранящиеся в архивах Северной и Южной Осетии, специальных фондах, где хранились различные документы, касающиеся геноцида южных осетин.
|
 Проезжая по Транскавказской магистрали, я всегда испытываю двоякое чувство: радости и грусти. Радуюсь тому, что созерцаю скалы, ущелья, неимоверно красивые леса, быстротечную реку Лиахву, которая повидала на своем веку немало. Становится грустно и тоскливо оттого, что опустели села и одиноко стоят полуразрушенные фамильные башни, сурово ожидая своей участи. Нагромождения камней на развалинах домов, храмов и крепостей, которые строили наши деды, прадеды и их деды. и кладбища, увы, все новые кладбища… Будь я маленькой девочкой, легко бы поверила в сказки, представив себе страшного колдуна, который в незапамятные времена пришел к нам, увидел красоту нашей земли и от зависти захотел уничтожить ее, уничтожить красавиц-осетинок, даривших родине детей, истребить храбрецов и разрушить наши поселения… И враги приходили! Замирали изумрудные поля и луга, сникали цветы, сгущались тучи над Осетией, и, отяжелев, шел кровавый дождь. Враг разрушал города и наши села, вынуждал народ брать в руки оружие и обороняться. Пришельцы варварски убивали женщин, детей и стариков. Матери молились Богу, и в наших песнях сохранились отголоски их стенаний...
|
 Дед потерял деньги, которые копил, чтобы открыть свое дело. Отчаявшись, хотел покончить с собой, но его спас шурин. Решил снова начать трудиться - надо было содержать семью. Руки – золотые: взялся делать колеса для телег. Как мог, зарабатывал на хлеб. Тем временем повстанцы, красные партизаны, и, конечно же, Советская Россия истребляли грузинских грабителей, очищая свои земли. Родина тянула к себе, и Василий Магкоев решил вернуться домой. С большим трудом добравшись до Кодыбын, они увидели сожженный дом, гнетущую пустоту… Прошло время, дед постарел, но хотел, чтобы его потомки знали обо всем, что произошло с его Родиной. По вечерам он брал в руки кисын-фандыр, наигрывал на нем и в виде песни пересказывал события 1920 года. …Боевая башня, расположенная в с. Кодыбын, считалась неприступной крепостью. Она была предназначена для укрытия от нападений врагов. В башне расположились несколько воинов, готовых сразиться с противником. Князь Мачабели с вооруженным отрядом не смогли победить Maгкоевых, засевших в крепости. Тогда враг привлек продажных лезгин, однако и они не смогли взять крепость.
|
|
