Думаю, что назвать Россию своей имеет право каждый честно и реалистично мыслящий осетин. Дело в том, что в трагическое для осетинского народа постмонгольское время в течение пяти веков (вплоть до последней четверги XVIII века) осетины как бы брели в промозглой тьме у обочины истории, не имея никаких ориентиров в пространстве и времени. Это было неизбывным прозябанием, медленным исчезновением в дебрях неумолимо суровых гор... К счастью современных осетин, их предки к исходу первой половины XVIII века пришли к одной мудрой и перспективной мысли: надо обратиться к Российскому государству с одной общенародной просьбой – принять осетинский народ в состав России как своих новых граждан, как еще один язык (народ) в многонациональной семье, имя которой Россия. И эта мысль, эта просьба были услышаны и одобрены в России. Осетию приняла Россия в свой состав, и последняя четверть XVIII века стала для нашего народа временем избавления от гибельного прозябания на обочине истории человечества. С той поры и до наших дней осетины были, есть и останутся навсегда с Россией, россиянами, верными тружениками и воинами этой своей Родины.

Радость стучалась в дома, нищета отступала на задний план под мощным натиском светоносного проекта: завершалось строительство газопровода "Дзуарикау-Цхинвал". Во все семьи,  где были взрослые работоспособные сыновья - робко постучался достаток.  Руки, соскучившиеся по настоящей мужской работе, руки, давно не знавшие рабочей грязи - жадно хватались за штурвалы "Скании", "Камазов", "Кразов" - круглосуточно рассекая пыль и грязь по высокогорным  ухабам. Потянулись в сторону Квайса гастарбайтеры: дома, не знавшие ремонта с землетрясения 1991 года - обновлялись, приобретали современный вид. Пока мужья и сыновья зарабатывали кровную копейку, жены пошли своим путем: полетели на свалку одноногие тумбочки,  кривые кровати, поломанные стулья, освобождая места для новой, красивой мебели. Викалина и Квайса словно породнились! Можно было привезти в долг, в рассрочку, под карандаш - любой гарнитур, на любой вкус!

В горах, где ветры холодны и злы,
Где с небом вместе мечты взлетают,
Коста, ты — душа тех высоких вершин,
Твоя поэзия сердце ласкает.

Стихи твои, как река, текут, поют,
В них боль и радость земли родной.
Словами ты вечность грозных бурь Обыграл,
Творя для народа свой путь святой.

Мудрец, ты не искал славы и хвалы,
Ты пел о простом, о судьбе людей.
Народ твой гордится носить имя,
Что в каждом сердце — живи, не жалей!

Ты сеял надежды, как семена,
Что взрастут на уютной поляне.
Твоя сила — в правде и любви,
В их свете живёт твое вдохновение.

Я родился и вырос в Южной Осетии. По национальности я осетин, но считаю русский язык родным, близким мне языком. Первые слова, первые буквы в тетрадях, первые книжки, прочитанные мне в раннем детстве, – все было на русском языке в моей жизни. Что уж говорить, у нас в семье все общаются друг с другом преимущественно на русском языке. С самого детства меня учили правильному произношению как русских, так и осетинских слов. В результате, я стал говорить на русском правильно, без акцента и свободно. Потом меня готовили к поступлению в первый класс: учили письму, давали книгу с заданием переписать в тетрадь без ошибок несколько страниц. Ну и к чтению русской литературы, моему любимому занятию, разумеется, меня пристрастили в семье.

Николай Гумилев
КАПИТАНТÆ

I

Дард, цæгат æмæ хуссары фурдты,
Рог, цъæх ызмæлты къæлæзты сæр
Дзындз, базальтæй къæдзæхтæ ‘мæ дуртæ
Хъусынц науты пæлæзты сæр-сæр.

Цырд, рæудзуты кæнынц капитантæ, –
Ног зæххытæ иртасынц бæстон.
Нæ, нæ сын сты тæссаг урагантæ, –
Уыдон федтой мальстрёмтæ, тæндон.

                    * * *
За красной вишней ворон прилетел
И оторвал её он силою своей.
Как отрывает у берёзы листья ветер,
А потом кидает смело наземь.

                   * * *
Светит мне с небес звезда,
Имя ей твое дала.
Не грозит нам больше тлен –
Ты взяла нас в вечный плен!

                              ***
Под мышкой хлеб, рука в кармане мелочь ищет,
Другая тянет за собой тележку, что опять пуста,
Он одинок и уж давно за кличку «Нищий»
Не скатывалась с глаз слеза.

                    ***
Сидит одна и смотрит на портрет,
Что на столе стоит уже три дня.
А там в гробу, торжественно одет,
Красивый парень, чей-то сын и брат.