Кокоева Ланда,
V курс  филологического факультета
Юго-Осетинского государственного университета

                              ***
Под мышкой хлеб, рука в кармане мелочь ищет,
Другая тянет за собой тележку, что опять пуста,
Он одинок и уж давно за кличку «Нищий»
Не скатывалась с глаз слеза.

Бредёт опущенный – копейки не нашел,
Но призрак гордого орла в его зеницах.
И в стане, всё ещё наружно молодом,
Мерещатся страданием обрезанные крылья.

А кепка, что была подарена внучком,
Слетела, сорванная ветерком.
Поймать хотел её, убог и колченог –
Увы, не смог.

В испуге, что потери не снесёт,
Ослаб, обмяк, упал на спину он,
Да свой затылок на бордюр принёс
И впал он в вечный сон.

В чьей памяти остался тот старик,
Что с жизнью расстался на улице,
Чьё сердце теплоту о нём хранит?
Лишь безызвестного стиха страница…

                         ***
Нашла на спящий город тень
Материей из злобы и коварства,
Человечность захватила в плен,
Восхваля безбожье и лукавство.

«Чистым полем» он ей  показался.
Высоко орёл в волнении метался,
И царствовала смертоносная война.
Просвета нет – повсюду тьма.

Вопль слышен здесь и плачет детвора.
Сердца бренного последняя молитва.
В святилище икона в горести искрится.
Недолго подлости осталось длиться.

А воины, как истинные Нарты,
Восстали, подняли свои мечи!
Разверзлась тьма под натиском отваги,
Проникли солнечные к ним лучи!

Орлиных крыльев мощный взмах,
Подобный молнии с раскатом грома,
Развеял тучи в небесах,
И вот – ликует Тишина… покоя.
 

                  ***
Я солнцем твоим стану,
Согрею на тленном пути,
И лунным светом растает
Блаженство в безмолвной ночи.

Ветром буду – печаль унесу,
Тенью бархатной обволоку,
Музыкой нежной в тебе буду жить,
В струнах сердечных цветы возводить.

                   * * *
Во Вселенной миллиарды звёзд,
Триллионы всяких организмов.
Мы связаны с различными мирами
В сложнейшие системы алгоритмов.

В нас души мироздание вселило с высоты,
А значит, что Вселенной, конечно, мы нужны.
Но часто, забывая о нашем назначеньи,
Мы обрекаем дух свой на вечное мученье.

А дух не может быть забыт и одинок;
Он неземной, он совершенный…
Однажды улетит туда, откуда и сошёл,
Вновь обретёт покой забвенный.

               Бабушке
Помню рук твоих сложение,
Теплоту вселенскую от них,
Поступь тихую, неспешную,
Руки за спиной своей скрестив.

Лицо курносое, добрейшее, рябое.
Морщины – след жестокости судьбы,
И прищур глаз твоих, что «цветом в осень»,
Остались в сердце образом твоим.

Улыбку помню при свеченье печки
В той комнате, где коротали мы часы,
Я слушала тебя, душевные те речи
Черты великодушия во мне плели.

Но голос твой давно во мне затих,
Всё мучаюсь, упрямо вспоминая.
То разум боль твердит забыть,
Для сердца ж всё в тебе отрада!