«Ногæй цæф, кæд ма дæн уагыл!
Хæст мын баууылдта мæ къах,
Фæлæ стыр балцы фæндагыл
Ис мæ сырх туджы æртах…»

Этими строками из поэтического наследия Петра Григорьевича Пухаева хочется начать рассказ о замечательном человеке, инвалиде Великой Отечественной войны, чье столетие как-то не заметили ни ныне здравствующие коллеги по писательскому цеху, ни Совет ветеранов войны Республики. И лишь профессор Гацыр Плиев рассказал о нем со страниц газеты «Хурзæрин». Вот и сейчас, когда уже отгремели фанфары по поводу 70-летия Великой Победы над фашизмом, когда в предшествовавшие этому славному юбилею дни нам рассказывали о ветеранах войны со страниц периодики, с экранов телевизоров, на различных сайтах Интернет-ресурсов, очень не хотелось бы, чтобы мы просто перевернули еще одну страницу в череде других важных и, наверное, неотложных дел.

Полагаю, что вспоминать и рассказывать о ветеранах той, самой ужасной и кровопролитной, войны мы должны не только в дни юбилейных торжеств. Это нужно не им - это нужно нам, благодарным потомкам. Не должно быть обделенных вниманием и забытых участников войны. Пусть читающему эти строки не покажется нескромным, что сын пишет об отце. Уверяю вас, что мой отец, как и все другие солдаты Отчизны, достоин того, чтобы о нем помнили.

Пухаев Петр Григорьевич — уроженец с. Хслит Знаурского района бывшей Юго-Осетинской автономной области. Росло в многодетной семье сельского фельдшера (по архивным документам) Григория (Дриша) Пухаева шестеро сыновей и две дочери. Старший из сыновей — Иван, дослужившись до должности народного комиссара (по-нынешнему — министра) народного образования, выступил против так называемой «школьной реформы», насаждавшейся тбилисскими властями в Южной Осетии, за что был обвинен в троцкизме и буржуазном национализме и расстрелян в 1937 году. Следующим по старшинству был Константин (Коста). На него как на одного из руководителей Всесоюзного радиокомитета распространялась так называемая бронь, что освобождало его от призыва на фронт. Однако Константин Григорьевич настоял на своем и в итоге погиб в боях под Москвой. Остальные четверо братьев также ушли на войну, откуда вернулись с тяжелыми ранениями. Один из них, Захар, был ранен при штурме Рейхстага. Вот так из одной семьи в войне активно участвовали все пятеро братьев Пухаевых.

Тяжелый жизненный путь выпал на долю Петра Григорьевича. Как-то, отвечая на просьбу рассказать о своей жизни, он скромно ответил: «А что я видел в жизни, о чем рассказать?». Тут он, конечно, лукавил, не желая рассказывать о геноциде 1920 года, когда его, семилетнего ребенка, прятала мать от кровожадных гвардейцев грузинского изверга Ноя Жордания. Не желал рассказывать он и о страшных для семьи Пухаевых последствиях сталинских репрессий в конце 30-х годов. Выпал на его долю и геноцид южных осетин в начале девяностых годов прошлого века.

 В ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) Петр Пухаев был призван 10 июня 1941 года, в самый канун войны. Военную службу проходил в 698-м стрелковом полку 154-й стрелковой дивизии.

Великая Отечественная война застала Петра Пухаева на Калининском направлении, где он, будучи старшиной роты, уже на следующий день после начала войны, то есть 23 июня 1941 года, принял первый бой.

Не любил Петр Григорьевич рассказывать о войне, о своем участии в сражениях Великой Отечественной. На просьбы детей он чаще всего многозначительно отмалчивался и лишь увлажнявшиеся глаза ветерана свидетельствовали о том, как трудно давались ему воспоминания о войне. И все-таки какие-то эпизоды нам удавалось у него буквально выуживать. О том, например, как при форсировании Керченского пролива у них на троих была одна винтовка и как гибли наши солдаты, среди которых было много представителей Южной Осетии, как становились они легкой добычей вражеской авиации, и сколько осетин нашли вечный покой на дне Керченского пролива…

Удалось нам узнать и то, что отец воевал и в Иране, где получил ранение в плечо. А первое, относительно легкое, ранение он получил на реке Березине в Белоруссии, где тогда, то есть в самом начале войны, шли упорные бои.

Свой боевой путь Петр Григорьевич завершил 4 ноября 1943 года. Именно эта дата — 4 ноября значится в архивных источниках, хотя известно, что город Невель, районный центр в Псковской области, был освобожден нашими войсками 6 октября 1943 года. Здесь, скорее всего, имеет место обычная опечатка. Так или иначе, но в тот день в жестоком бою за овладение городом Невель отец был тяжело ранен в левую голень. Больше полугода его лечили в эвакогоспитале №3862. Хочу остановиться на одном эпизоде, связанном с этим ранением. Он повествует об уникальной в своем роде хирургической операции, проведенной военврачом (фамилию уже, к сожалению, не вспомнить) в полевых условиях. Дело в том, что проведена она была без анестезии. Вражеская пуля раздробила отцу коленную чашечку, и вопрос стоял об ампутации ноги. И лишь настоятельная просьба медсестры, пожалевшей раненого бойца, спасла ему конечность. Каким-то образом был удален коленный сустав, и укороченная нога была буквально пришита к голени. В результате этой, в некотором роде уникальной, хирургической операции, да еще и проведенной без обезболивания, отец прожил последующие полвека с укороченной на 7 сантиметров ногой.

Принято акцентировать внимание на боевых наградах ветеранов — орденах и медалях. Петр Григорьевич и в этом случае проявлял присущую ему от природы скромность и только по большим праздникам надевал свои боевые награды, коих у него было немало. Но, как это, наверное, случилось со многими, я в детстве любил козырять ими перед соседскими мальчишками, а потом и внуки ветерана не упускали возможности цеплять на себя ордена и медали деда. Вот так мы их и растеряли. О наградах ветерана можно судить лишь по редким фотографиям из семейного альбома. Да вот еще и поиски на сайте podvignaroda.ru увенчались некоторым успехом. Так, полной неожиданностью для нас стало сообщение о том, что отец, оказывается, был кавалером Ордена Отечественной войны Первой степени (наградной документа № 78; запись № 1517182566). Там же мы нашли копию Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 февраля 1947 года №223/55 о награждении Петра Григорьевича Пухаева медалью «За отвагу» (запись № 80234838).

Вернувшись с войны инвалидом и отказавшись от положенных ему льгот, Петр Григорьевич не собирался почивать на лаврах победителя. Едва залечив раны, он с энтузиазмом продолжил любимое дело, а именно -литературное творчество. С 1944 по 1950 годы он работал в редакции газеты «Коммунист» (ныне - «Хурзæрин»). Последующие пять лет работал в должности главного редактора книжного издательства (Госиздат). А с 1966 года и до конца жизни возглавлял Общество охраны памятников культуры и архитектуры Южной Осетии. Несмотря на ограниченные физические возможности, Петру Григорьевичу удалось создать атлас памятников архитектуры автономной области, описать каждый из них и даже проводить возможные в тех условиях реставрационные работы. К сожалению, итоги его многолетнего труда сгорели в 1992 году в огне войны, а копии всех документов хранятся в Тбилиси вне зоны нашей досягаемости.

Где бы ни работал Петр Пухаев, он всегда находил возможность для занятия поэзией. Будучи одаренным от природы, он еще в довоенные годы публиковал свои первые робкие поэтические опыты в журнале «Фидиуæг» и газете «Коммунист». Впоследствии были изданы несколько сборников стихотворений поэта. Его поэмы «Хæстон ротæ», «Мæ цъæх тæрхъус», «Революцийы бинонтæ», «Хъæвдыны хæзна» и др. внесли достойный вклад в осетинскую советскую поэзию. Сегодня уже считаются библиографической редкостью сборники его стихов «Коммунизмы фæндæгтыл», «Фысы фырт Талым» и т. д.

Из-под пера отца вышли десятки очерков о простых и честных тружениках автономной области. При этом, будучи работником печати, он смело вскрывал негативные явления тех лет, пороки общества. Хлесткое слово Петра Григорьевича безжалостно бичевало бюрократов, хапуг и рвачей. Не всегда его бескомпромиссная позиция нравилась партийно-советской номенклатуре. Очерки и фельетоны Пухаева подвергались жесткой цензуре со стороны пресловутого Главлита, выискивавшего в его стихах и статьях крамолу. Именно по этой причине так и не увидела свет и безвозвратно была утеряна рукопись поэмы Петра Григорьевича, посвященной В. И. Ленину, даже несмотря на то, что текст прошел так называемую «читку» в Союзе писателей, где поэма была одобрена и рекомендована в печать. Корявой «обработке» подверглась и поэма «Хъæвдыны хæзна». И даже в таких условиях южноосетинский читатель с нетерпением ждал очередных фельетонов за подписью П. Пухаева. Классикой жанра можно считать его фельетон в стихотворной форме под говорящим названием «Халтурæйæ чепена».

Петр Григорьевич Пухаев был непревзойденным мастером художественного перевода. Благодаря его переводам осетинский читатель получил возможность читать на родном языке произведения многих классиков русской и советской литературы. Это поэзия Николая Некрасова и Николая Гоголя, Тараса Шевченко и Ивана Франко, Галактиона Табидзе, Георгия Леонидзе и Ильи Чавчавадзе.

Венцом мастерства П. Г. Пухаева как переводчика по праву следует считать знаменитую поэму Александра Твардовского «Василий Теркин». Надеемся, что это бессмертное произведение классика советской поэзии на осетинском языке будет переиздано. И поныне детям читают стихи Самуила Маршака на осетинском языке в переводе Петра Пухаева.

Даже в страшном сне не могло присниться старому солдату, что когда-нибудь народ, чью свободу и независимость они с однополчанами отстояли ценой жизни и здоровья, станет жертвой грузинского местечкового неофашизма. Многое повидал ветеран на своем веку, но к такому он определенно не был готов. Не вынесла ранимая душа поэта издевательств над родным народом. 10 июня 1992 года перестало биться беспокойное сердце ветерана. Это был день, когда с занятых над городом высот враг обрушил на Цхинвал массированный смертоносный огонь, когда в десятках метров от его дома от разрыва снаряда погибли Валик Келехсаев и Алик Техов, а еще четверо были тяжело ранены. Но это был еще один день, который приблизил нас к заветной цели и до которой не дожил инвалид Великой Отечественной войны Пухаев Петр Григорьевич.

Петр Пухаев был похоронен под непрерывным обстрелом во дворе печально известной на весь мир цхинвальской школы №5, стихийно превратившемся в мемориальное кладбище жертв грузинской агрессии.

Коста ПУХАЕВ,
кандидат исторических наук.
♦