Коста Хетагуров – представитель  
общечеловеческой поэзии …  
Н. Тихонов
 

    Коста Хетагуров – великий поэт, основоположник осетинской художественной  литературы  и литературного языка, талантливейший публицист и выдающийся общественный деятель. Поэт-реалист, защитник прав горцев, обличитель произвола – явление феноменальное для России эпохи  «мрачного   безвременья».  
Главная тема его произведений – крайне тяжелое положение осетинской бедноты.  В стихотворении  «Ракæc!..» («Взгляни!»)  Коста первым открыто поставил коренной вопрос  национального  исторического  бытия: «И что мы такое сейчас?  И чем мы со временем будем?..» Творчество и взгляды Коста формируются под влиянием русских революционеров-демократов. Он видел, что только при помощи передовой русской культуры его земляки – осетины становятся врачами, инженерами, педагогами. А судьба осетин волновала его до последнего дыхания.  
    Коста Леванович Хетагуров родился 15 октября 1859 года в селе Нар Алагирского ущелья Северной Осетии, у Главного Кавказского хребта.

    Как гнезда, по крутым карнизам 
    Необитаемых руин 
    Рядами на утесе сизом 
    Лепились сакли осетин.

С глубокой душевной теплотой писал поэт о своем народе:

    Люблю я целый мир, 
    Люблю людей, бесспорно.   …
    Но больше всех люблю – 
    Чего скрывать позорно? – 
    Тебя, родной аул, 
    И бедный мой народ.

    Род Хетагуровых был многочислен: отец поэта, Леван Елизбарович, офицер русской армии, в 1865 г. был назначен командиром второй сотни Терской милиции. Женился Леван Елизбарович поздно, и, хотя к своему единственному сыну относился с большой любовью, тесной близости между ними не было. Причина – не полувековая разница в возрасте, но иное мироощущение. Поэт пытал к отцу глубокое уважение: «Отца я не только любил, но обоготворял. Мы с ним никогда не имели разногласия...  Только он не понимал поступления моего в Академию Художеств и постоянно спрашивал: «И все же, кем будешь, кем?». Отец хотел видеть сына военным. Матери Коста не помнил – она умерла, когда мальчику не было и двух месяцев.  Сиротское детство осталось болью в памяти:                                                                                                                          

    Нет, тебя уж никто не заменит, 
    Дорогая, родимая  мать! 
    Ни во что уже сын твой не верит, –  
    Истомился, устал он страдать…

   Детские годы Коста провёл в родном селе. Каторжный труд от зари до зари, острое малоземелье крестьян, право сильного решать судьбы бедных – всё это было знакомо Коста с ранних лет и определило проблематику его творчества.
   В 1870 году отец поэта с большой партией безземельных горцев переселился в Кубанскую область, где основал село Георгиевское-Осетинское. В 1871 г. Коста  зачислен в Ставропольскую классическую гимназию и определён в ее  пансион. Ставрополь издавна был  местом  ссылки тех, кто поднимал голос против самодержавия. Здесь побывали ссыльные Пушкин и Лермонтов, декабристы и многие лучшие люди России. Здесь Коста приобщился к идеям Белинского, Герцена, Салтыкова-Щедрина, Некрасова. Чтение запрещенной литературы, общение с такими преподавателями, как Миловидов, стали для Коста ориентиром в жизни. В эти годы проявились и дарования Коста: он хорошо пел, писал декорации, декламировал Пушкина, Лермонтова, Крылова. В эти годы он  начинает писать сам.   Много для развития Коста как художника сделал учитель рисования В. Смирнов. Хетагуров назвал себя «признательным его учеником». 
В конце июля 1881 года по совету Смирнова Коста едет  в Петербург  поступать в Академию Художеств.  Блестяще выдерживает экзамены и  три года занимается в классе профессора П. Чистякова.  Смелые мысли учителя, активное неприятие им контрреформ  Александра III падали  в благодатную почву.  
    Вторая революционная ситуация в России достигла своей кульминации  1 марта 1881 г. когда народовольцы убили царя. Настали мрачные годы реакции. Россия  революционизировалась. Коста был активен  в  этих событиях столицы.
   Андукапар писал: «…однажды Коста был арестован около склада взрывчатых веществ на Васильевском острове, но его освободили, так как в квартире, которую он снимал, во время обыска ничего предосудительного не было».
    В незавершенной поэме Коста «Чердак»  заметна его связь со студенческими кружками столицы. Ее герои спорят о необходимости свержения самодержавия, роли интеллигенции в борьбе за свободу, о долге перед родиной. Нафи Джусойты  считал: «Если верно, что художник и мыслитель начинается тогда, когда он глубоко задумывается над судьбами народа, над коренными вопросами современной ему общественной жизни, то смело можно сказать, что Коста  как поэт и мыслитель родился и формировался именно в годы пребывания в столице России, в работе над поэмой  «Чердак»…» (Сталинир,1956).
    В характеристиках поэмы четко просматриваются идейно-политические взгляды Коста Хетагурова. Обращаясь к «Творению Петра», который видится ему олицетворением ненавистного режима, поэт говорит: 

    Ты людоед… да…
    Ты всегда
    Горячей кровию питался.
    Но… нет… довольно!
    Твой позорный,
    Безумный,  кровожадный век
    Стряхнет с спины своей согбенной
    Для жизни новой человек…

     Вернувшись на родину после пятнадцати лет, Коста поклялся посвятить себя светлому будущему простого народа Осетии и всей России. 
     В 80-90-х гг. К. Хетагуров был вдохновителем национально-освободительного движения осетин и других народов Кавказа. Проникнутый идеями русских революционных демократов, он связал борьбу осетин с борьбой русского народа против  царизма. Гонения и ссылки надломили силы Коста. Возвращаясь из последней ссылки с правом проживания во Владикавказе, он окрыляется мыслью, что сможет работать. Но силы ослабли, мозг утомлен, подкрадывается душевная болезнь.
     Нарастает революционная буря. Но поэт, так мучительно ждавший «луча рассвета», уже смертельно болен. В 1903 г. Коста, утомленного нервно и психически, увозят в село Георгиевское-Осетинское. 
    Скончался Коста Хетагуров 1 апреля 1906 года. Прах его через несколько дней был перевезен во Владикавказ и похоронен там…
      Как поэт и гражданин Коста вырос в русской среде, среди русской  культуры. Большинство его произведений написано на русском языке. Естественен вопрос: как соотносится творчество основоположника осетинской литературы с русской литературой?   В. И. Абаев трактует его так: «Совершенство и зрелость поэзии Коста, при отсутствии до него какой-либо национальной традиции, воспринимается как явление исключительное. Минуя ступень примитивов, Коста одним вылетом достиг пушкинской чистоты, силы и ясности стиха; помимо исключительной одаренности, ему помогло знакомство с русскими классиками» (1939).
    Высоко ценил Коста революционно-демократическое течение в русской литературе. Стихи о доле горянки, поэма «Кому живется весело» написаны под влиянием поэзии Некрасова. Оба ненавидели строй, при котором закабаленный  народ  голодал. Эта мысль выражена у Некрасова в «Размышлениях у парадного подъезда», а у Коста – в стихотворении «Друзьям и приятелям». Слова из «Додой» Коста были бы понятны и русскому крестьянину: «Цепью железной нам тело сковали, Мертвым покоя в земле не дают». Должен настать рассвет по  Некрасову:

    Душно! Без счастья и воли
    Ночь бесконечно длинна. 
    Буря бы грянула, что ли?
    Чаша с краями полна!

Некрасову вторит Коста:

    Ночь близится к концу… ристалище раздора,
    Безумной храбрости, насилья, грабежа
    Уже становится ареною позора,
    Разврата, пошлости, бесчинства, кутежа.
    Минуты сочтены…  Повсюду бьют тревогу, 
    Уж брезжит луч зари, играя на штыках.

Думы поэтов связаны с родным народом. В «Элегии» Некрасова:  

    Пускай нам говорит изменчивая мода,
    Что тема старая - «страдания народа»
    И что поэзия забыть ее должна,
    Не верьте, юноши! Не стареет она.

И у Коста: «Но больше всех люблю, чего скрывать позорно, Тебя, родной аул, и бедный мой народ».
    Коста знал, сколько горя приносит осетинам царизм. Но он понимал, что без России его родина обречена. Его упрекали в подражании русским писателям. Но у Коста не было предшественников в родной литературе. Вот он и черпал из щедрого источника – русской литературы.
«Несжатая полоса», «Мороз, Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо»  Некрасова  вдохновили Коста на создание «Песни бедняка», «Сердца бедняка», «А-ло-лай». Он создал образы, напоминающие некрасовские. В стихотворении «На смерть молодой горянки» он говорит: «Не рыдайте безумно над ней!».
Некрасов на трагическую смерть Писарева писал: «Не рыдайте безумно над ним».
И Некрасов, и Коста любили детей. В «Крестьянских детях» первый  нарисовал  замечательный образ 6-летнего мальчика, помощника  отца-дровосека. Коста отразил непосильный труд детей в картине «Дети на каменоломне». Образы, созданные Коста, очень близки некрасовским, но это не  подражание.
     Кровно близки были Коста и Некрасову одни и те же темы. Некрасов: «Иди в огонь за честь отчизны, За убежденье, за любовь…». Коста:  «Я не стою любви, я не смею любить, – Меня родина ждет уже в бой».
    Влияние Некрасова на Коста имело свои границы. Многие мотивы, характерные для Некрасова, не имеют аналогии в творчестве Коста: «лишний человек»  в поэме «Саша», образы поэмы «Декабристки»… Для Коста характерны кавказские мотивы: «Фатима», «Плачущая скала», которые у Некрасова не встречаются.
    В творчестве Коста явствует своеобразный культ русской литературы. Письма, статьи, стихи поэта пересыпаны цитатами   из Фонвизина, Крылова, Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Лермонтова, Островского, Шедрина, Некрасова. Особой любовью Хетагурова пользовались «Евгений Онегин» Пушкина, «Горе от  ума» Грибоедова, «Ревизор» и «Мертвые души» Гоголя, «Демон» и лирические стихи Лермонтова, «Размышления у парадного подъезда», «Железная дорога», «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова. В фельетоне «Чичиков» поэт использовал его образ, разоблачая администрацию Кавказа, махинациями приобретавшую земли беспомощных перед законом горцев.
    «Рядом с трогавшим его до глубины сердца стихом Некрасова стоял стих Лермонтова... Но уже не было в живых ни одного, ни другого» (Л. Семенов, 1959).
    Обращение Коста к любимому поэту-гражданину звучит как крик  души: «О, если бы ты жил теперь, поэт!»…
    В 90-е гг. XIX века распространялось мнение, будто гибель Лермонтова была вызвана неуживчивым характером и личными отношениями с Мартыновым. Коста же обвинил в его кончине аристократов и самодержавие. Коста ценил наследие Лермонтова; для него Лермонтов – «горящее вечно светило». Коста верил, что горцы получат «желанную свободу», и «русский поэт поведет их «в храм науки святой», и в ущельях Кавказа вечно будут живы лермонтовские  песни». Общие мотивы борьбы с феодально-крепостническим строем роднили их поэзию: любовь к народу в стихотворении «Родина» Лермонтова, у Коста – «Не верь, что я забыл родные наши горы»; протест против самодержавия – «Прощай, немытая Россия», у Коста – «Додой». Взгляды Лермонтова и Коста на поэзию схожи. Характерно стихотворение Коста «Поэту»:

    Не верь,  мой друг, что струнами возможно
    Исчерпать мысль и тайники души…
    Значенье слов так мелочно, ничтожно,
    Что лучше ты нас музой не смеши…
    Твои мечты – для нас пустые грезы,
    Твоя печаль – больной, безумный бред.

Такие мысли часто развивались Лермонтовым и могли оказать влияние на Коста:

     Не верь, не верь себе, мечтатель молодой,
     Как язвы бойся вдохновенья…
     Они – тяжелый бред души твоей больной
     Иль пленной мысли раздраженье.
     Какое дело нам, страдал ты или нет,
     На что нам знать твои волненья…

Развивая мотив борьбы горцев за свою независимость, Коста создает образы, близкие к лермонтовским:

       Пусть знает враг,
       Какой незыблемой заставой
       Ему здесь загорожен путь,
       С какой отчаянной отвагой
       Здесь каждый встретит грудью грудь,      
       Как страха, жалости не зная,
       Как все решили, как один,
       Погибнуть, кровью истекая;
       Как честь страны, свободу края
       Ценить умеет осетин!

У Лермонтова в «Измаил-Беке»:

       Черкес удалый в битве правой
       Умеет умереть со славой…
       Но вольность, вольность для героя
       Милей отчизны и покоя.
       Завоевателю преграда
       Положена в долине той…
       И мыслят горцы: «Враг лихой!
       Тебе могила уж готова!»

Много общего у них и в картинах природы. У Коста:

       За Шайтан-горою,
       В кустах, меж грудами камней,
       Поросших мохом и травою,
       Ползет тропинка, словно змей.

У Лермонтова: «Ужасна ты, гора Шайтан, Пустыни старой великан».
Из Лермонтова к Хетагурову перешёл ряд образов и выражений.  Приведем строки в поэме «Фатима»: 

Лермонтов                                                   Хетагуров
На вершине снежной                          На цепи снежной
Румянец гаснет…                                Давно погас румянец нежный…
      /«Демон»/

Встал тихо месяц золотой…             Над спящим миром
       /«Беглец»/                          Плыл тихо месяц золотой…

Оправа сабли и кинжала                  Ружье с насечкой золотою,               
Блестит на солнце: за спиной           За пояс воткнут пистолет;
Ружье с насечкой вырезной…           Кинжал оправой дорогою
                                                       Играет с солнечным лучом…
                                                            
         /«Демон»/                                   

    Близость Хетагурова к Лермонтову  объясняется родством в главном – в подходе к действительности, в характерных чертах видения мира и человека. 
    «Влияние одного поэта на другого – явление обычное. Каждый писатель живет и творит не изолированно, а в тесном общении с окружающими…» (Л. Семенов).
    Коста посвятил Лермонтову два стихотворения. Первое было зачитано в 1889 г. на митинге к открытию памятника поэту в Пятигорске. Стихи  Коста от имени осетинской молодежи «звали на бой»:

     Торжествуй, дорогая Отчизна моя,
     И забудь вековые невзгоды,
     Воспарит сокровенная дума твоя,
     Вот предвестник  желанной свободы!
     Она будет, поверь, вот священный залог,
     Вот горящее вечно светило…
     К мавзолею искусств, в храм науки святой
     С ним пойдешь ты доверчиво, смело,
     С ним научишься ты быть готовой на бой
     За великое, честное дело!

   «Все, кто слышал слова выступления… Коста, не могли не удивиться этому неожиданному явлению. Одни смотрели на него испуганно, как чиновники, которые давно имели его на примете,  другие – радостно, потому что прозвучал свежий, как ветер из ущелий, голос поэта и гражданина» (Н. Тихонов, 1965).
   В 1901 году, в связи с 50-летием со дня гибели Лермонтова, Коста в газете «Северный Кавказ»  напечатал второе стихотворение - «Памяти Лермонтова»:  

       Зачем, поэт, зачем, великий гений, 
       Явился ты так рано в этот мир, 
       Мир рабства, лжи, насилья и гонений,
       Мир, где царит языческий кумир?  …
       Ты нужен был не царству бар и рабства,
        А вот теперь, когда талантов нет,
        Когда нас всех заело декадентство, 
        О, если бы ты жил теперь, поэт!    …
        Тогда бы по  пути добра, любви, свободы          
        Пошли бы за тобой вперед со славой мы. 

     Выступая против декадентов, Коста отстаивал реалистическое направление. 
    Своим наставником же Коста считал Пушкина, чьи поэтические традиции он укреплял в осетинской поэзии. Пушкин видел, как «ныне бесправный Кавказ негодует», как «чуждые силы его тяготят». Об отношении к Пушкину говорит ряд высказываний Коста, цитирование его. Так, в письмах к А. Я. Поповой в 1886 г. Коста цитирует «Я помню чудное мгновение». В 1888 г. в газете «Северный Кавказ» в фельетоне Коста «Владикавказ» упоминается «Кавказский пленник» Пушкина. В письме к А. Цаликовой в 1899 г. Коста пишет: «Буду ухаживать за крымскими халифами, …под убаюкивающий плеск бахчисарайского фонтана. Последнее обстоятельство, наверное, вдохновит меня написать на осетинском языке лирическую поэму «Бахчисарайский фонтан»». А в поэме Коста «Чердак» герой вспоминает слова из  «Медного всадника»: «Люблю тебя, Петра творенье». 
   Пушкин и Коста высоко ценили устное народное творчество, постоянно обращались к нему. Коста тоже искал в фольклоре национальную основу, мечты и чаяния осетин. Кроме всего, Коста усвоил из Пушкина и Лермонтова подход к изображению природы Кавказа.  
     Коста писал на осетинском и русском. Но величие Коста с особенной силой проявилось в его осетинских стихах, вошедших в сборник «Ирон фæндыр». Этими бессмертными стихами он заложил прочную основу осетинской художественной литературы и литературного языка. Пушкин и Коста высоко ставили труд поэта. Пушкин посвятил теме поэта и поэзии целый цикл стихов: «Пророк», «Поэт», «Поэту», «Эхо», «Памятник». Чтобы «глаголом жечь сердца людей», в  «Пророке» названы четыре дара: дар внешней наблюдательности, глубокого понимания природы, дар волнующей речи и глубоких переживаний. И Коста говорит о высоком назначении защитника обездоленных в стихах «Я не пророк», «Не упрекай меня», «Надежда», «Я не поэт»... Он составил программу поэта-революционера, демократа, трибуна.  Здесь не только одинаковое понимание роли поэта и поэзии, но даже одинаковые средства: эпитеты, обращения, метафоры, даже названия стихов созвучны. У Пушкина «Поэт», «Поэту», «Пророк», а у Коста «Я не поэт», «Я не пророк». Встречаются и одинаковые эпитеты и выражения. У Пушкина: «суетного света», «святая лира», «людская молва», «изнеженные звуки», «суд глупцов»; у Коста – «от клеветы и зла», «толпа глупцов», «пустая молва».
    Творчество обоих проникнуто патриотизмом, любовью к народу. У Пушкина: «Воспоминания о Царском Селе», «Вольность», «Деревня». У Коста: «Горе», «Додой», «Мать сирот», «Взгляни!». Они одинаково верили в прекрасное будущее. 
    Пушкин:

       Товарищ, верь, взойдет она,
       Звезда пленительного счастья!
       Россия вспрянет ото сна!.. 

     Коста:

       Верь, что мы, как любящие братья, 
       Воздвигнем на земле один всеобщий храм,
       Храм жизни трудовой, насилью недоступный…

   Если сравнить поэму Коста «Фатима» и романтические поэмы Пушкина, можно найти общее даже в судьбах героев: Джамбулат убивает Ибрагима, мужа Фатимы, как Алеко убивает Земфиру. Оба поэта осуждают эгоизм и жестокость.
   «Высоко чтя русских классиков I и II половины XIX в., испытав в большей или меньшей степени на себе их величие, Коста не утрачивал своей независимости, сохранял свою оригинальность» (Л. Семенов).  Хетагуров смело продолжил их традиции реализма.  Он посвятил стихи памяти Островского: «Не плачь о нем! Ты, вместо слез ненужных, себя идеей  вдохнови».  Коста  особо  ценил драматурга Островского, глубину и разнообразие его тем, его гуманизм, реализм,  а главное - то, что в наследии классика большое место занимает тема «маленького человека». Коста сам в стихотворении  «За заставой» изобразил поэта-труженика, к которому бездушно отнеслись и «озлобленные» враги, и изменившие «друзья».  
    В 1895 г., к 100-летию Грибоедова,  первым из названных посетившего Осетию, Коста в  «Памяти А. С. Грибоедова» пишет: 

Убит… За то ль венец терновый
Сплел для него коварный рок,
Что озарил он мыслью новой
Всю Русь родную, как пророк?! 

    Для стихотворных посвящений Коста характерна одна особенность: они не только оценка гениальных предшественников, но и призыв к бою за их идеалы.
  Любовь Коста к русскому народу и его культуре вызвала ответную любовь русского народа. В 1939 г. на юбилее Коста А. Фадеев сказал: «Мы, русские писатели, гордимся тем, что Коста сформировался под влиянием идей Некрасова, Чернышевского, Добролюбова».
    Ориентация Коста на Россию – его историческая роль в освободительном 
движении на Кавказе. Но Коста, прежде всего, глубоко национальный поэт. Осетины бережно хранят память о своем гении, который все свои мечты и думы, всю свою жизнь отдал Родине. Интерес к самому известному осетину не убывает, «не зарастает народная тропа» к его памятнику, и нет ни одного человека в Южной Осетии, кто хотя бы раз в жизни не поклонился ему здесь. «Великий Коста с постамента глядит, улыбка поэта сквозь мрамор сквозит» – это он радуется, глядя на свободную жизнь независимой Южной Осетии, объявившей 160-летие его годом – Годом Коста!