|
(выступление перед студентами Старооскольского филиала Белгородского университета, в сокращении)
 ...Главным положением своего выступления я хотел бы сделать следующий тезис: слово, обыкновенное человеческое слово, исходящее из уст, - это своего рода «лакмусовая бумажка», по которой определяются как здоровье, так и нравственные недуги личности, её болезни, «аномалии» души. Многое можно узнать по этой «бумажке», если за дело берётся специалист.
Никто не будет спорить, что в жизни педагогов слово может быть и пластырем, и скальпелем, и оружием, и букетом цветов. Со своим назначением справляется то педагогическое учреждение, которое выпускает из своих стен молодых людей, владеющих словом. Не буду погружаться в отвлечённые рассуждения о достоинстве ораторского искусства, но, используя вместо красок слово, нарисую вам некую радугу, конечно же, семицветную. И каждый из нас пусть подумает, какой цвет ему импонирует, на каком словесном уровне он находится.
Если бы в нашей аудитории была доска, я бы тотчас с помощью мелков нарисовал словесную радугу... Ну, а раз доски нет, запечатлеем её на tabula rasa, чистом полотне ваших сердец... А вы, друзья, всё, что услышите, запоминайте: эта информация заслуживает наименования «библиографической редкости», при утере не восстанавливается, при продаже возвращению не подлежит...
Уровень первый, в моём понимании, самый низкий, определяется словосочетанием чёрное слово. Второй, чуть более высокий, именуется праздным, или пустым словом. Далее цветность меняется с черно-серой на светлую, как бы изнутри озаряется светом. Третий уровень, на котором ваш покорный слуга хотел бы находиться постоянно, не опускаясь на этаж ниже и не перекочёвывая в нижний слой, — тёплое слово. Заранее декларирую: кто после перечисления мною семи словесных уровней без запинки сможет повторить всё услышанное, тот не просто является психически здоровой личностью, но и заслуживает наименования вундеркинда. Четвёртый уровень — золотое слово. От тёплого к золотому — один шаг. Пятый уровень — красное слово, слово прекрасное, слово поэтов и трибунов, покорявших им племена и народы. Шестой уровень — высота головокружительная... Шестой уровень (это действительно звёздная высота) — вещее слово. И, наконец, выход на околоземную орбиту и вообще за пределы видимого мира, в вечность, в мир духовный, — святое слово... Поразительно, какая полярность: от чёрного — до святого!
А сейчас я постараюсь дать краткую характеристику каждого из словесных уровней, а вы примеривайтесь, как птички-невелички, которые, словно ноты-осьмушки и четвертушки, сидят на нотном стане проводов — кому куда... Разобраться в этом поможет совесть — самый строгий и нелицеприятный судия. Пусть каждый из наших слушателей превратится в диагноста, доктора Айболита для самого себя, и выберет свою собственную словесную нишу. Попутно мы будем рассуждать о духовном здоровье и нездоровье, потому что наше слово, как мы ещё не выяснили, но предположили, — это «лакмусовая бумажка», симптом, свидетельство о том, что сокрыто в бессмертной человеческой душе и гнездится в смертном нашем теле.
Чёрное слово - это вербальный вирус и, естественно, заразный. Передаётся он не путём капельной или иной какой инфекции, но... через слух. Чёрное слово, поселившись в ментальном пространстве личности, начинает производить там свою разрушительную работу, причём совершенно неприметно для инфицированного человека.
Приметим, что чёрное слово может вползти в избушку нашего сердца еще в ребяческом возрасте. Привившись, не будучи вовремя исторгнуто, оно пускает корни. Речь, загрязнённая руганью, показывает, что болезнь вошла в силу. Самой пагубной разновидностью чернословия является,без сомнения, матерная брань. До революции — не культурной, а той, «великой» по своим беззакониям (имя её, по счастью, уже стёрто со скрижалей нашей истории вместе с упразднённым днем гражданского «праздника»), матерное слово считалось богохульством и кощунством. От человека, изрыгавшего подобную словесную блевотину, нормальные люди отшатывались, потому что он «в Бога ругался», потому что он попирал самое святое, что есть у каждого на земле, — собственную матерь, его родившую!
Чёрные слова, свив гнездо в человеческой душе, формируют в ней особое нравственное, а точнее, безнравственное состояние, имя которому — цинизм. Цинизм тождествен вытравлению, атрофии нравственного чувства, что называется в Священном Писании «сожжённой совестью». Цинизм познаётся в неспособности верить в возвышенное, идеальное, святое. Цинизм обозначается плевком через щель передних зубов как реакция, отзыв личности и на героическое, и на трагическое, вот так — одним движением языка и губ! Что и говорить, очень, очень не хочется, чтобы кто-либо из нас вошёл в эту словесную колею, задержался на нижайшем уровне. Это даже не уровень, это — андеграунд! Да, находящиеся в этом тёмном состоянии пишут ныне свои записки из подполья. Речь идёт о сознании блатном, уголовном и соответствующем ему лексиконе.
Очень важно понимать, что вошедшее в сердце чёрное, грязное, греховное слово делает человека не способным любить. Любовь — состояние высокое, жертвенное, умягчающее и облагораживающее сердце. Как белокрылая горлица чурается грязи, так и любовь не выносит ни единого мерзкого, нечистого слова. Вот почему девушкам запросто можно разобраться в том, от Бога он или нет в её судьбе. Он это или не он? Диагностика происходит на уровне лексики. Если он, милый, смотря ей в глаза, в её присутствии оскорбляет небо и землю, деревья, листву, цветы и птиц, а главное, душу человеческую циничным словом — это не он. Если же девица — Эллочка-людоедка обладает подобным лексиконом и зазывающе смотрит на старооскольского Леля, пусть бежит от неё со всех ног: ведь это Дива-яга, будущая старуха Шапокляк! Впрочем, старуха Шапокляк была приличная женщина, только обиженная судьбой... Сегодня необходимо, если хочешь отстоять своё психическое здоровье и право на счастье, быть критически мыслящей личностью... понимающей разницу между тем, что такое «хорошо», и тем, что такое «плохо».
Давайте же скорее перебираться наверх. Оставим позади все чёрные слова, так называемую «подзаборную лексику», многоступенчатые синтаксические конструкции, или, как называет их Священное Писание, «глаголы потопные». Они не для нас и не для наших детей. Ступим на вторую ступенечку, поднимемся хотя бы на малую высоту.
Слово пустое, или праздное. Слов исходит из наших уст за день миллион. Мы даже не в состоянии подчас подсчитать их, а тем более — проанализировать...
Празднословие... Что это такое — пустое или праздное слово? Это слово, лишённое соли, слово, лишённое смысла, слово, произнесённое просто так, for fun, от нечего делать! Все лопочут, и аз с ними. Празднословие — это мутный многоречевой поток, в который мы вливаемся своим маленьким ручейком спозаранку и плывём по нему до позднего вечера. «В многословии не избежишь греха», — сказал библейский мудрец царь Соломон, потому что оно, если рождено праздностью, так или иначе всегда затронуто человеческими страстями: амбициями, обидой, мнительностью, ревностью, сарказмом, иронией, чувством собственного превосходства (всегда ложным). Празднословие часто провоцируется хандрою, печалью, «онегинским сплином». Празднословие — это что-то совершенно безразличное для большинства людей, но не для Того, Кто дал нам слово. Раскрыв Евангелие, мы услышим слова, исходящие из уст Того, Кто не говорит неправды: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответе день суда: ибо от слов своих оправдаешься, йот слов своих осудишься» (Мф. 12, 36—37). Есть Высший Суд, «он недоступен звону злата», и пусть дрожат «наперсники разврата»: хотят они того иль нет — пред Богом им держать ответ. Слова и мысли наши в реку забвения не канут.
Дорогие друзья, я хотел бы дать вам маленький рецепт, как избегать празднословия, ибо оно, как мы с вами выяснили, не безвинно: опустошает и делает праздным человеческое сердце. Празднословие всегда рано или поздно по сцеплению ассоциаций приведёт нас к осуждению, а осуждение и злословие — это, между прочим, смертный грех, в котором можно и должно покаяться, но если несчастный человек будет застигнут в этом состоянии внезапной кончиной, то он (о, ужас!) лишает себя вечной жизни. Если хотите, я сообщу вам маленькое вербальное правило, памятуя о котором, вы избежите празднословия с большой степенью вероятности. Вот оно: помни, что говоришь, помни, кому говоришь, помни, где говоришь, помни, зачем говоришь, помни, какие из того могут быть последствия.
«Ой, батюшка, это так сложно, всё время помнить об одном, о другом, о третьем, дай ваше правило записать со слуха невозможно! Можете покороче сформулировать?» А почему нет? Помни: что, зачем, где, когда говоришь и какие из того могут быть последствия.
На самом деле только первые полдня ты пыжишься, тужишься, стараешься анализировать свою речь, а уже в послеобеденное время вошла в тебя эта нравственная установка — и ты, всемирно известный болтун, шалопай, празднослов, краснобай, становишься... Диогеном. Диоген — это философ, который сидел в бочке, всем был доволен, у него не было никаких особенных потребностей, кроме общечеловеческих. И как-то, зажёгши свечу, он появился при свете дня на базаре и, высоко подняв её, сказал: «Ищу человека...» Искал человека, искал нравственных личностных качеств... А Фома Фомич Опискин — родственник Диогена, седьмая вода на киселе, своему служке, мальчику на побегушках, говаривал: «Я люблю человека... но покажите мне этого человека!»
Итак, дорогие друзья, праздное слово опасно тем, что из-за него происходят очень многие ссоры, оно провоцирует даже трагедии. Самая крепкая дружба не выдерживает празднословия...
А теперь третья высота — тёплое слово. Этого дара нынче днём с огнём не сыскать, потому что давно уже на Смоленском кладбище нашла место своего упокоения Арина Родионовна, давно уже мы не слышим голоса няни, которая утешала Татьяну Ларину, возвратившуюся с прогулки со рдеющими щеками и признанием на устах: «Ой, плохо мне, душа моя в огне! Ах, няня, он не смотрит на меня...» Она её усаживала на сундук в своей светёлке и говорила: «Ну, успокойся, девочка моя, вот крынка молока, попей немножко, глядишь, сойдёт с тебя печаль». — «Ах, няня, ты меня не понимаешь». И вот уж нет этих нянь, не видно и патриархально настроенных бабушек... Бабушки есть, но они погружены в телесериалы, и поэтому им просто не хватает времени для того, чтобы поделиться с внучатами опытом своей жизни. Уже никто из взрослых не говорит юным: «Утро вечера мудренее, ложитесь- ка спать, ведь завтра будет день опять».
Тёплое слово... Почему свершается столько разводов у нас в России? Да потому что не владеют тёплым словом ни он, ни она. Потому что они напоминают собой рыцарей Алой и Белой розы — для них супружество подобно ристалищу. Съезжаясь на этом ристалище, закованные в латы, они скрещивают супружеские копья. Удар, ещё удар: «ура, мы ломим, гнутся шведы»... А вот если бы у него нашлось тёплое слово для молодой, здоровой, красивой, но нервозной жены, то её «электрическое», взвинченное состояние можно было бы снять в два счёта, даже не будучи психологом-специалистом.
Что говорить о женщине... Пришёл угрюмый, понурый, сокращённый с должности муж. Как князь восточный, смотрит в одну точку степным волком Германа Гессе. Если у неё, у жёнушки, есть тёплое слово в запасе, так она сразу же возвратит ему присутствие духа: «Бисер ясный, месяц мой прекрасный, что ты кручинишься? Садись скорее, всё готово: вот оладушки, квасок. Вкуси же, с Богом», — и погладит его по маковке.
Ах, тёплое слово!.. Я думаю, что это главный фактор в воспитании детей. И мы, батюшки, тоже ценим тёплое слово, мы тоже в нём нуждаемся. Эх, кабы в наш жестокий век тёплое слово одушевляло уста воспитателей! Но время течёт неудержимо. А мы с вами поднялись только лишь на высоту тёплого слова.
Чёрное слово, праздное слово, тёплое, золотое слово... Разрешите сказать два слова и о нём. Золотое слово. Можете ли вы, дорогие друзья, сейчас с ходу, экспромтом, вспомнить устойчивый фразеологический оборот, в котором прилагательное «золотой» является ключевым словом? (Реплика из зала:«Молчание - золото».) Золото — это материя, о которой мы говорим, но всё-таки мною названа иная часть речи. Мне нужно именно прилагательное «золотой». (Реплики из зала: «Золотое сердце», «золотые руки».) Вот это прекрасно! Подарок царский!
Итак, золотое слово. Золотое слово, на мой взгляд, — это слово в высшей степени компетентное. Золотым словом обладает профессионал, человек с большой буквы в избранном им призвании. Золотое слово даётся тому, кто любит свою профессию, свою специальность и овладел, может быть, ещё и смежными областями знаний. Мастер своего дела знает сущность предмета, может его исследовать и сверху, и снизу, и подойти с бочка. Золотое слово — это слово того, кто не только приобрёл знание, но может поделиться этим знанием, передать его. Docendo discimus — уча, мы учимся сами. Золотое слово всегда простое и ясное. И по слову мы как раз определяем: дилетант человек, чернорабочий в своей профессии или он достиг «степеней известных». Думаю, что для учителя это очень важная характеристика. Золотое слово — это слово правдивое, чуждое лести, чуждое лжи. Это слово, которое просвещает, издаёт некий свет, незримое сияние. Слыша золотое слово, твой собеседник говорит: «Эврика! Я нашёл, я увидел, я услышал то, к чему давно стремился, но чего ни за какие коврижки не купить, ни сыскать не мог».
С четвёртой ступени золотого слова, не останавливаясь, поднимемся на пятую и вступим в область красного слова. Красное слово, или прекрасное слово! Мне кажется, что оно отражает определённую
фазу нравственного развития личности. Красное слово в широком понимании — это слово человека, утвердившегося в добре человека, который ведёт брань со злом в недрах собственного сердца. Конечно, это слово человека, который уже превратился в сеятеля, стал способным сеять «разумное, доброе, вечное».
Красное слово, думаю, — это слово, не лишённое художественности, имеют щее своим ядром художественный образ. Красным словом владели мудрецы, учителя человечества, часто в афористичной иль пословичной форме они выражали свою мысль, и эта мысль, пережив их самих, запоминалась последующими поколениями.
Красное слово имеет необыкновенную власть над человеческой душой, потому что это слово прекрасное. Мы с вами уже обмолвились о женихе, выяснили, что он не хам, не неандерталец, не гуманоид, изрыгающий всякие допотопные слова. Но жених должен уметь не просто «to produce an impression», произвести впечатление своим словом, но, когда он встретится вам вы узнаете его по таким словам: «Я вас люблю, любовь ещё, быть может, в душе моей угасла не совсем, но пусть она пока вас не тревожит, я не хочу печалить вас ничем». Вы его спросите: «Ты откуда такой взялся?» Он скажет: «Я с вертолета по веревочной лестнице к вам спустился, как лучик золотой».
Итак, красное слово — это определённый итог благородной, творчески насыщенной жизни. Искусственно изобретать это слово нет нужды, высасывать из пальца мудрость ни к чему; но сам жизненный опыт жизнь, отданная Богу, Отечеству, людям, приведут нас к тому, что мы и не задумываясь будем говорить слова ясные, важные, глубокие, истинные, пронизанные теплом нашего сердца. Они облекутся в соответствующую форму и станут достоянием тех, кому наше слово не безразлично. Уже не перефразируя, напомню вам прекрасные слова Александра Сергеевича Пушкина, знакомые в России каждому школьнику: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал».
Наконец, поднимемся на высоту вещего слова. Думаю, было бы наивно и совершенно близоруко считать, что вещему слову можно научиться. Вещие слова — это не просто проницательные слова, они несут в себе таинственный духовный смысл и часто предрекают, прогнозируют, предугадывают то, что ещё не свершилось. Полагаю, что человек становится способным к вещему слову тогда, когда он восходит на высоту нравственного подвига, когда он приносит самое дорогое, что у него есть, — жизнь в жертву высокой идее, когда он отдаёт свою жизнь людям. Тогда слова наши - бывают вещими, когда Сам Бог вкладывает их нам в уста. Каждый из нас хоть одно, но вещее слово произнесёт. Это свершится, когда мы будем изрекать нашим детям последнее слово. Говорят, что слово умирающего есть слово заветное, подлежащее исполнению, и нельзя ослушаться этого слова тому, кому оно предназначено. Человек, находящийся на грани между миром видимым и невидимым, между земной жизнью и вечностью, произносит слово. Некто сказал за минуту до своей мученической кончины: «Люди, будьте бдительны! Любите друг друга!» — и отошёл в вечность. Я, к счастью, слышал вещие слова, когда моя бабушка (имя её было Любовь) отходила к Богу. Будучи совсем юным, десятиклассником, я увидел её ясный взор и услышал из её уст вещее слово. Она, прощаясь с нами, внуками, шепнула: «Как бы я хотела, чтобы вы выросли хорошими людьми». Больше ничего не сказала, да мы и воспринять ничего более не могли бы. Но её завещание живёт в моей душе, напоминает мне о том, что мы созданы для добра, для созидания, а не для разрушения, для дел благих, а не тёмных.
И последнее: святое слово. Святое слово... То, которое соединяет небо и землю, то, которое низводит Божие благословение с неба на землю. Оно всякому по плечу, лишь бы только было произносимо из глубины искренне верующей, любящей души.
И на этом, наверное, нужно было бы мне и завершить, приведя несколько примеров святого слова. Вопрос к аудитории, что называется, «на засыпку». Я вам сейчас прочитаю стихотворение русского поэта, а вы мне скажете, что он имел в виду в строчке, которую знает всякий уважающий себя будущий педагог: «В минуту жизни трудную, теснится ль в сердце грусть, одну молитву чудную твержу я наизусть». Му question is: какую именно молитву имел в виду Михаил Юрьевич Лермонтов? (Реплика из зала: «Отче наш».) «Отче наш»? Может быть, но мне кажется, что «Отче наш» — молитва достаточно пространная, она состоит из семи прошений, притом что «в минуту жизни трудную», когда «теснится в сердце грусть», ты не произнесёшь эту пространную молитву, она требует спокойного сердца. Я предполагаю, но не настаиваю на правоте своего утверждения, что Михайло от бабушки, безмерно его любившей, воспринял молитву, которую она пела над ним, как многие матери и няни это делали и делают до сих пор, успокаивая своё чадо после ярких дневных впечатлений, готовя ко сну. Есть такое выражение: «всосать благочестие с молоком матери». Что это значит? Это значит, припадая к материнской груди, ещё малышом-голышом слышать эту дивную молитву. Вот, например, у вашего старооскольского батюшки, отца Сергия, есть матушка. (Когда ты говоришь «батюшка», то подразумеваешь, что где-то рядом матушка. Это понятия комплементарные, дополняющие друг друга. Ни матушка без батюшки, ни батюшка без матушки.) У отца Сергия всего лишь десять человек детей. Один играет на флейте, другой на фаготе, третий на валторне, четвёртый решает задачки по математике без счётно-вычислительной машинки, пятый... (Батюшка обращается к присутствующему в аудитории священнику Сергию.) Простите, я запутался в талантах ваших детей... У меня вопрос к вам, дорогие друзья: «Почему у этого батюшки такие талантливые дети, притом не невротичные и не аутичные?» Ответ один: «Восприняли благочестие с молоком матери». Каким образом? Матушка, укачивая их, пела им не просто какую-нибудь песенку — «А я иду, шагаю по Москве, и я пройти ещё смогу», — она пела ту самую молитву, которую Михаил Юрьевич с помощью бабушки выучил. Хотите спою? Кто-то, может быть, из вас мучается кошмарными сновидениями, ужастиками всякими, плохо засыпает? Есть такие? Может быть, те, кто в детстве клей «Момент» нюхал и не смог восстановить психику в полном объёме? Молитва воссоздаёт духовную структуру личности. Спеть вам её? (Голоса из зала: «Спойте, пожалуйста».) Удивительная аудитория! Что же, вот эта молитва, послушайте, как её поют мамы. Между прочим, вместо того, чтобы по-стахановски малыша укладывать, орудуя им, как отбойным молотком, вместо того, чтобы подбрасывать его (почему-то считается, что кинетическая механическая энергия должна при этом перейти в лёгкий сон), можно спеть всего лишь единожды эту молитву. (Батюшка поёт: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с тобою...») Не успели вы допеть её до конца, ребёночек уже посапывает, схватив указательный пальчик, чмокает, и закатный лучик солнца золотой чрез тюлевую занавесь освещает вьющийся локон над розовым ушком. Чудеса! Святые слова...
Знаете ли вы, дорогие друзья, чего больше всего мы, родители, опасаемся, когда утром отправляем детей в школу? Ведь современному Гекльберри Финну уже не терпится вырваться из отчего дома навстречу компьютерным шалостям, всяким дикостям, школьной «стрелке», в которой он будет принимать самое деятельное участие. Вы-то невинные люди, не знаете, что такое школьная «стрелка»... Представьте себе: молодая мама, старооскольская красавица, родившая в свои девятнадцать в законном венчанном христианском браке милого Серёженьку, отпускает его в школу — в это подростковое царство, где выживают сильнейшие. В курсе ли жители Курской губернии, какой язык служит нашим детям средством общения? — Метод тыкай междометия: «Ну ты, псих, подвинься!» А Серёжа всё-таки получил хорошее воспитание: мама — выпускница педагогического университета, она ему читает классические сказки — про Дюймовочку, про Золушку... И вот её Серёженька, мальчик с золотистыми волосами и озорными веснушечками, должен попасть в одну клетку с тигрятами и львятами. Как она его туда отпустит? Что она ему скажет? Не только скажет, но и осенит его по-матерински троеперстием: «Серёженька, милый мой, Господь с тобой. Пресвятая Богородица, спаси и сохрани моё чадо!» Да попросту поцелует его в щёчку во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Святое слово... Если вы хотите, чтобы каждый день за спиной у вас были раскрыты крылья, чтобы вы чувствовали вдохновение, как говорят французы, linspiration, чтобы жизнь была прекрасна, чтобы людей воспринимать светло, мажорно, чтобы в каждом видеть изюминку, ту или иную добродетель, драгоценное нравственное качество, чтобы у вас была душа нараспашку в лучшем значении этого слова — для этого нужно, встав утром, сердечно произнести слова: «Господи, слава Тебе!» А вечером, отходя ко сну, по-детски помолиться: «Господи, благодарю Тебя за прожитый день. Благослови меня на наступающую ночь!» И так, во всём стараясь избегать греха, освящать свою жизнь призыванием имени Всемогущего и Всесвятого Бога.
Господа, благодарю вас за внимание, и дай Бог, чтобы мы с вами мало-помалу поднимались от низшего к высшему, от худшего к лучшему, от земли к небу, памятуя при этом, что у нас на земле остаются ещё очень важные задачи, которые ждут своего решения...
В завершение нашей встречи позвольте мне выразить надежду, что студенческое собрание с Божией помощью прекрасно сдаст сессию, не забыв поразмыслить в преддверии экзаменов и над значением мудрой русской пословицы: «На Бога надейся, а сам не плошай». |
